|
|||
|
Рассказывает Григорий Андреевич
Мирошников, председатель совета ветеранов 2-го гвардейского кавалерийского
Померанского дважды орденоносного корпуса, казачий полковник. Сухой, жаркий сентябрь
1943-го оставил в моей памяти горящие брянские леса.
Ползущие к железной дороге немецкие танки, дот у моста через Десну, секущий
трассирующими очередями, десятки эшелонов, застрявших на перегонах. И
завораживающее зрелище от рвущихся в вагонах боеприпасов. Кругом убитые —
наши, немцы. А еще сотни обезумевщих, мечущихся в диком испуге лощадей. Пять дней 2-й
гвардейский кавалерийский корпус, окруженный и обескровленный, держал плацдармы
на Десне. Мы выполнили приказ, сделав невозможное: обрушили немецкую линию
обороны «Хаген», открыв путь на Брянск.
Грандиозная операция завершалась. Но ей предшествовали события, рассказ о которых
необходим, чтобы понять, сколь трудно далась нам, победа в том сражении. В июле 43-го заново
сформированный корпус Крюкова бросили под Карачев. Немецкая линия обороны «Хаген»
преградила дорогу на Брянск и Бежицу. Потери были
огромные. Все понимали: еще две-три недели и наступать станет некому. Надо
что-то делать. Пробиться к Брянску
через Дятьково пытались конники, но взять смогли
только станции Судимир и Озерскую.
Три дня непрерывных атак у деревень Кресты и Колодец привели к новым потерям.
Захватить же переправы через реку Болву и выйти к Дятькову и Любохне сил не
осталось. В ночь да 21 августа
нас вывели в тыл. Двинулись вдоль линии фронта на север, на соединение с 50-й
армией генерала Болдина. И в начале сентября в глубокой тайне части корпуса
завершили марш, сосредоточившись в лесах северо-западнее Кирова. Вырубив пехоту и
артиллерийскую прислугу на протяжении нескольких километров, мы ушли в брянские
леса. Задача любой ценой перерезать железную дорогу Брянск — Смоленск,
захватить переправы через Десну, уничтожить базы снабжения, линии связи,
лишить врага путей отступления. Шли на юг на Жуковку. Разгромили станцию Бетлица,
где стояли эшелоны с боеприпасами и пополнением. Не задерживаясь, устремились
к Десне, по пути громя обозы и подходящие фашистские подкрепления. В операции
«Суворов» (уже после мы узнали, что она называлась именно так), все
складывалось удачно. Но на реке Каменка фашисты успели организовать оборону и
отсекли от нас танки и пехоту. Мы остались одни, с легким вооружением. Утром
10 сентября части Ставропольской (4 гвардейской) дивизии корпуса внезапно
появились в Гришиной Слободе и в коротком ожесточенном бою взяли станцию.
Захватили огромные склады и с десяток эшелонов. Во многих местах взорвали рельсы. Днем же наш
разведывательный дозор у станции Олсуфьево
обнаружил полевой аэродром с двумя десятками замаскированных самолетов.
Казаки перебили охрану, летчиков и весь персонал. До ночи сидели в засаде,
встречали возвращающиеся немецкие самолеты, уничтожая их уже на земле. А наступление
продолжалось. Части 3-й и 20-й дивизий переправились через Десну, захватили. Рековичи и железную дорогу, В тылу у немцев образовался
наш огромный плацдарм. Противник остался без снабжения и путей подвоза по «железке»,
сотни поваленных опор лишили его связи. С выходом корпуса на Десну вражеские
войска оказались в полуокружении. Линия «Хаген» начала рассыпаться. Но и наш корпус
оказался в кольце. С запада, вдоль железной дороги Брянск - Смоленск наседали
охранные, штурмовая и танковая дивизии, с востока — отступающие пехотиые части. Пришлось оста- Враг любой ценой
стремился взять железную дорогу, сбросить нас в Десну и соединиться со своими
отступающими частями. До 15 сентября мы и пехотинцы отбивали атаку за атакой.
Положение становилось тяжелейшим: много раненых, боеприпасы заканчиваются. Понимая серьезное
положение корпуса, возможную потерю плацдарма, командование Брянского фронта
потребовало: «Ни шагу назад!». По войскам был дан приказ: «Любой ценой
пробиться к конникам!» К нам на помощь шла морская пехота из 110-й Дальневосточной
дивизии, 369-й, 413-й, 283-й. 280-й дивизий, танковые бригады. Опоздай подмога на. пару часов — нас бы раздавили.
Но к вечеру мы соединились со своими. Два дня хоронили
погибших товарищей, вылавливали по лесам блуждающих немцев... А вечером 18-го по
радио услышали нриказ Верховного главнокомандующего:: «...второй гвардейский кавкорпус
генерал-майора Крюкова В.В. в боях при форсировании
Десны 11-15 сентября 1943 года показал образцы отличной боевой выучки, стойкости
и умение маневрировать... За смелые и решительные действия при форсировании
реки Десны представить 2-й гвардейский кавкорпус к награждению орденом Красного Знамени,
преобразовать 20-ю горно-кавалерийскую дивизию в 17-ю гвардейскую...». Орден Красной Звезды
получил и я. Но сколько ребят не дождались даже медальки. Вместо награды
прозвучал прощальный салют. Война продолжалась. До
великой Победы было еще далеко. Это уже потом по старому казачьему обычаю мы
поили своих коней на всех реках освобожденной Европы. Напоили их и в Эльбе,
северо-западнее Берлина... Во времена опалы Крюкова о корпусе (а точнее, о тяжелейших боях в окружении
под Жуковкой) старались не писать. Так в 7-й книге
12-томной «Истории Второй мировой войны» о
наступлении под Жуковкой сказано в «бравурных» тонах,
Мол, все шло по плану командования. Наш корпус даже не упомянут. Не ищите
имени Крюкова в «Энциклопедии Великой Отечественной
войны», изданной в 1985 году, и в «Кратком историческом справочнике»,
выпущенном пять лет спустя. Корпус оказался как бы
снова пропавшим. Как это было в 1943-м на Брянской земле, когда на нас
кое-кто уже поставил крест. Стоит ли удивляться, что шесть десятилетий спустя
о нас на Брянщине знают лишь единицы. Нет здесь ни
памятного знака, ничего иного, свидетельствующего о наших битвах, Я москвич,
но мне и сегодня дорог этот край, где я воевал, где полегли почти все мои
боевые товарищи. Нашим первым
командиром был легендарный генерал Доватор. После
его гибели под Москвой в седло комкора сел генерал
Владимир Крюков. Сформированный в самом начале войны корпус прошел тысячи
военных километров от Смоленска и Москвы до Берлина. Но самыми драматичными
бои были именно здесь, на Брянщине. Ни до, ни после
корпус не понес таких потерь, как на этой земле. Десятки тысяч ребят лежат
под Комаричами и Белой Березкой, Суземкой и Севском, Карачевом и Жуковкой... Только за один месяц боев в «севском рейде» в марте 1943-го мы потеряли более 15 тысяч
казаков и сибиряков из 28-й и 30-й лыжных бригад усиления. Каждый метр улиц Севска полит их кровью. Меня там ранило в голову. ...Вот севчане - глава этого района Анатолий Зубарев и группа
энтузиастов - через 60 лет разыскали нас и пригласили погостить у себя. Это
была трогательпая встреча. Продолжение |
